>
Текст из пяти магнитофонных кассет, надиктованных академиком Легасовым В.А. "Об аварии на Чернобыльской АЭС". В данной статье представлено содержание четвёртой кассеты. Сторона Б
Интервью А.Адамовичу
Прежде всего, что бы вы представляли себе, что я занимаю некую особую точку во всей этой истории, потому что я 15 лет сижу в области атомной энергетики, но положение моё несколько особое я ядерный химик, т.е. к конструированию реакторов, например, я имею отношение только то, что на Советах там, на заседаниях слышу дискуссии, споры там, ну еще, что-то, ну и,конечно, свою точку зрения какую-то приобретаю, а как Вы могли понять из разговора, что я директор собственного отделения, это обеспечение ядерного топливного циклов, т.е. разделение изотопов, захоронение активности... Моя позиция состоит как бы из внешнего наблюдателя и участника.
Но вот в самих Чернобыльских событиях мое участие, конечно, было оправдано, потому что не было никакого реактора уже, а были его останки это прямая моя специальность. Тут ядерная и неядерная химия. Нужно понимать какие процессы идут с радиоактивными элементами, чем они отличаются от других процессов, что можно вводить, к чему что приведет это может быть было уже действительно случайное совпадение, но это действительно моя прямая специальность. Но главное это вот, что я был в течении ряда лет наблюдателем различных битв внутри Советского Союза и на международном уровне специалистов в области типа реакторов и вообще надо или не надо ядерную энергетику развивать.
В то же время, под моим руководством, развивались и работы в области безопасности химических производств, которые представляют то же очень большую опасность. Поэтому, в чисто профессиональном плане вопросы безопасности и как относиться к ним надо, я представлял себе профессионально очень хорошо. Поэтому такая я фигура запутанная, что с одной стороны, потому что знаю проблемы безопасности в общефилософском их виде: как они должны ставиться и решаться, знаю ядерный топливный цикл и его внешнюю часть, ну и был наблюдателем за реакторной эпопеей.
Чернобыль начался, с моей точки зрения, условно конечно, в 1961 году, т.е. в том самом году, когда Гагарин полетел в космос или когда это было последнее высшее достижение Советской науки и техники. Хотя я вообще считаю, что наша наука и техника очень успешно правдами и неправдами развивалась на удивление всему миру с колосальными достижениями во всех, почти, областях. И вот вершиной этих достижений был полет Гагарина в космос. После этого мы начали резко по всем направлениям уступать, уступать и просто началось падение. Вот это общее падение Советской техники, о причинах которого можно много и долго говорить, оно было одновременно началом Чернобыля. Причем это не философское утверждение. И не в том смысле, что у нас началось понижение общетехнической культуры, а это совершенно конкретное утверждение.
Дело заключается в том, что, как Вы знаете, Советский Союз был родоначальником атомной энергетики. Первая электростанция была построена у нас в Обнинске под Москвой. Потом мы построили Белоярскую атомную станцию и Нововоронежскую атомную станцию. И прекратили развитие атомной энергетики. Это в конце 50-х годов. Потому, что возобладала такая точка зрения, что у нас там Донбасского уголька хватит, не нужно нам атомную энергетику развивать. И мы, будучи пионерами в её развитии, мы 10 лет её не развивали, а три атомных электростанции Нововоронежская, Белоярская и Обнинская были как бы забавой для ученых, где ученые решали свои проблемы. Это три разных типа реактора. Они имели свои особенности, ими занимались, но атомную энергетику, как масштабное явление, у нас никто не воспринимал.
А в это время Англия сначала, а потом и Соединенные Штаты Америки стали делать именно энергетику не отдельные атомные станции, а атомную энергетику. И, следовательно, наука их вынуждена была сразу говорить о безопасности атомной энергетики как о такой масштабной энергетике о множестве станций, об огромном количестве специалистов, которые вовлекаются в эксплуатацию этих атомных станций и т.д. А у нас был сделан мощный Госплановский просчет, рассчитанный на то, что у нас хватит органического топлива на много и нам практически атомная энергетика не потребуется, и где-то к 60-м годам (61,62,63 гпримерно вот в этот период времени) стало ясно, что просчет был сделан, что Европейская часть Советского Союза, где 80 процентов и населения и промышленности сосредоточено у нас, на привозном топливе не проживет, а Донецкий уголек стал слишком дорог и его стало слишком мало. А привозное топливо это накладно: и экономически, и транспортно, и экологически накладно. Стало ясно, что не развивать атомную энергетику невозможно. Без неё прожить Европейской промышленности нельзя.
На самом деле по экологическим соображениям, чего многие люди не представляют себе, не развивать невозможно
Если бы мы взяли и, на минутку, решением Политбюро отменили атомную энергетику: перестали бы сейчас атомные станции эксплуатировать и не строить новые, то немедленно, сразу же, в ответ на это уровень радиоактивного загрязнённости нашей территории и наших людей возросла бы неимоверно. Именно радиоактивной, я не говорю уже о концерогенных и других вещах. Почему ? Да потому, что в угольных или нефтяных пластах за века накопилось много радиоактивных элементов, причем именно долго-живущих изотопов и самых опасных: альфа-активных.
Например, в Камско-Ачинском угольном бассейне, только в верхних его пластах, находится 2 млн. кюри альфа-активных, долгоживущих изотопов. Как только мы начнем Камско-Ачинский бассейн активно эксплуатировать то мы начнем по дороге, по которой возится уголек, при сжигании, особенно, свои собственные легкие насыщать это радиоактивной грязью. Поэтому, чем меньше атомных электростанций и чем больше угольных или нефтяных тем радиоактивное загрязнение, при естественных условиях, будет больше. Так, что это совершенно очевидная ситуация.
Конечно лучше всего было бы использовать то о чем мы все активно мечтаем альтернативные источники: термоядерные, солнечные, НГД, и все,что угодно. Но тут необходимо совершенно реально представлять себе картину, что в течении 40-50 лет ничего не будет, потому, что сегодня, самые лучшие цифры говорят о том, что солнечная энергетика и затраты человеческого труда в сто раз больше на единицу мощности, а затраты материалов в 150 раз больше, чем на угольные или на атомные станции. Конечно наука будет и этот проходить и будет всё улучшаться, но не в 100 и не в 150 раз. Поэтому доля альтернативных источников в обозримый период 45-50 лет будет составлять 5-7 процентов.
Нужно, что бы эти проценты были, что бы развивать эти источники энергии, но основой энергетики это быть не может. Таким образом, неизбежность атомной энергетики стала очевидной в 60-х годах., а темп был потерян. И тогда, галопом по Европам. А денежки-то, ограниченные, ведь десять лет денежек-то не вкладывали никаких. И вот тут-то и была совершена роковая ошибка, из-за которой, конкретно и начался Чернобыль. В чём состоит роковая эта ошибка ? Весь мир признает нормальный стандарт безопасности по любому опасному производству, в том числе и по атомным станциям.
Этот стандарт состоит из трех элементов:
1. сделать максимально надежный реактор;
2. сделать максимально надёжной эксплуатацию (персонал обученный, дисциплина хорошая, техника удобная для эксплуатации и т.д.) И везде стремятся к максимальной надежности. Но, поскольку весь мир понимает, что "максимально", это не значит 100%, и что всегда какая-то вероятность того, что какой-то элемент техники, даже самый надежный, может отказать и, что какой-то человек по злому умыслу или неграмотности или по стечению обстоятельств что-то может совершить, то вводится обязательный третий элемент:
3. всё это опасное производство с максимально надежным реактором; с максимально надежной эксплуатацией обязательно должен быть капсулирован. Закрыт в контеймент (как его называют на Западе), под колпак (как мы его называем) поставлен. Так, что если вдруг, с какой-то малой вероятностью но произойдёт что-то, то всё таки это будет ограничено зоной самого этого реактора. Все неприятности будут ограничены зоной.
И вот самые главные преступники. Конечно, вот те кого осудили уже в Чернобыле, они преступники, потому что они совершили неимоверные действия и их осудили совершено законно. Сейчас же ведется следствие (дорасследование) и будут, видимо, судить, я так думаю (по крайней мере, с моей точки зрения должны судить), конструкторов этого типа реактора РБМК, которые допустили, по крайней мере три грубейшие ошибки в конструкции этого реактора. Грубейшие, причем, ошибки. И наверное они то же должны за это нести уголовную, скажем, ответственность. С моей точки зрения. Но что там будет, я не знаю. Но главные преступники это те руководители энергетики 60-х годов, которые вопреки точке зрения специалистов, а Советские специалисты, скажем, у нас в Институте есть такой член-корреспондент СИДОРЕНКО Виктор Алексеевич, он сейчас зам. Председателя Госатомэнергонадзора, он докторскую диссертацию написал, потом книгу выпустил, в тот примерно период времени, где доказывал невозможность без колпаков существование атомных станций, неважно какого типа ВВЭР или РБМК что это опасно и преступно. Но на него, как говорится, с большой колокольни плевали, потому, что это на 25-30 процентов, примерно, удорожало каждую станцию. А, поскольку денежки на атомную энергетику Госпланом выдавались строго заданные, то это значит на 25-30 процентов построить меньше, в заданный срок, атомных электростанций. (вопрос плохо слышен)
Нет, ПЕТРОСЯНЦ, в частности, к этим вопросам, на сколько мне известно причастен не был. Это тогдашнее руководство Госплана: тов. Байбаков, тов. ВОЛОЯНЦ принимали участие и тов. Славский один из главных ответственных и тов. Непорожний. Вот команда какая: Непорожний, Славский, ВОЛОЯНЦ и Байбаков. Но при этом роль Байбакова какая он слушал Славского и Непорожнего, как энергетиков. Причем, это не просто из-за того, что там каких-то знаний не было. Знания были, специалисты, правда не единодушные, потому, что в том же нашем Курчатовском Институте автор самой разработки профессор ФЕЙНБЕРГ Савелий Мойсеевич, ныне скончавшийся, он выступал за возможность такого реактора без колпака, именно реактор типа РБМК (реактор большой мощности канальный).
Мне важно, что бы Вы что поняли: что если бы была принята международная философия, что каждый реактор под колпаком, то реактор РБМК уже просто бы не появился, потому, что он большой мощности канальный и набирается из многих блоков он ни под какой колпак не влезал бы. Поэтому ошибок конструктора просто не было бы, потому что, в принципе бы этот реактор не появился бы. Теперь как он появился и почему он появился. Потому, что опоздав на 10 лет в развитии атомной энергетики. (вопрос-уточнение фамилии ФЕЙНБЕРГА) ФЕЙНБЕРГ С.М. физик был хороший, конечно, но он то же вляпался в эту историю. Тут всё запутано было. (вопрос, слабо слышимый, об Александрове А.П., как об опекуне)
Анатолий Петрович к конструкции реактора РБМК вообще никакого отношения не имел. Но я чуть позже скажу о роли Анатолия Петровича Александрова настолько, насколько смогу объективно. С моей точки зрения у него степень виновности некоторая, конечно небольшая, есть. Но он слишком заслуженный человек, слишком много сделал для страны, что бы так об этом говорить, но (вопрос о том, что Александров говорил, что реактор РБМК можно на Красной площади ставить) Нет, это просто ошибка. Он говорил, действительно об одном из реакторов это реактор АСТ атомная станция совсем другого типа, которая действительно наиболее безопасная из всех, которые сегодня в мире существуют вот о нём он говорил, что его можно ставить хоть на Красной площади. Я потом скажу о роли Александрова, но мне важно, что бы вы поняли, что главное было 10-ти летнее опоздание. Потому, что раз на десять лет опоздали, то тогда возник прежде всего... (В мире была выработана линия корпусных реакторов, типа наших водо-водяных энергетических реакторов /ВВЭР/ вот и под Минском который должен был стоять и который сейчас не будет строиться но для них нужны были большие машиностроительные мощности, которых в Советском Союзе не было, что бы строить корпуса один корпус изготавливается 2-3 года и вот потом был специально построен завод "Атоммаш", чтобы строить корпуса для таких реакторов) ... вопрос: корпусов нет, атомную энергетику развивать надо и вот тогда товарищСлавский Министр среднего машиностроения выходит с предложением параллельно с реакторами ВВЭР... (вопрос прерывает повествование, просит расшифровать абревиатуру ВВЭР и отличие от РБМК)
ВВЭРа реакторы это большой металлический корпус в него опускается активная зона в воду вода перегревается, давление 170 атм. двух-контурная система нагревает воду второго контура, а вода второго контура, превращаясь в пар, вращает турбину. А реактор РБМК это реактор одно-контурный это много каналов циркониевых в них нагревается вода от топливных таблеточек и сразу же эта вода поступает на турбину и её вращает. Поэтому в реакторах ВВЭР мощность ограничена размером корпуса реактора, а в реакторах РБМК мощность ничем не ограничена: выбираете графитовый пласт огромных размеров, дырки делаете в нём, каналы вставляете и можете набрать большую мощность. Так вот, когда стало ясно, что энергетики Советской не хватает, тогда Ефим Павлович Славский Министр среднего машиностроения сказал: "Есть такая партия мы можем страну выручить".
Понимаете?
Этот тип аппарата пришел из Министерства среднего машиностроения, где несколько таких аппаратов, для специальных целей, было построено, и эксплуатировались самым уникальным образом. Там военная приёмка каждого элемента оборудования, особо обученный персонал, высочайшие требования и т.д. Вот такие реакторы промышленные есть у американцев. Они тоже не под колпаком, потому что они большие, но их всего 4-ре штуки, у американцев. И за каждым из них слежение и наблюдение очень высокого класса. Так вот, у Средмашевцев-то, и вот в этом-то смысле, и у Анатолия Петровича Александрова то же, возникло ощущение, что этот реактор, при правильной его эксплуатации, и при надежности очень хороший и нормальный. Но как только первый такой реактор, причем первый сразу саданули под Ленинградом, в 100 км. от Ленинграда, первый такой реактор РБМК. И как только стали его запускать, сразу обнаружили, что реактор хреновый, что управлять им тяжело, что у него нейтронные поля стали "гулять", операторы все в поту, управляться с ним не могут, ввиду его больших размеров и специфики ядерных процессов.
Пришлось степень обогащения топлива менять, каждый раз что-то...ну, в общем, с того момента как его запустили, всё время вносились какие-то изменения и переизменения. И тем не менее из-за того, что 10 лет были потеряны и из-за того, что философия международная о том, что бы каждый аппарат был спрятан под колпак обязательно не была принята, то в народное хозяйство эти аппараты пошли и стали строиться уже не Минсредмашем, а Минэнерго: Курская, Чернобыльская, Смоленская АЭС, вот с этими реакторами РБМК. Хотя уже шепотом, все операторы, все инженеры и специалисты говорили, что этот реактор очень труден в управлении. По экономике, по стоимости киловатт-часа энергии, по расходу топлива, он примерно, такой же как и ВВЭР в чём-то лучше, в чём-то хуже, но то, что по управлению он более трудный это было, стало, понятно. Но, главное, и я все время к этому возвращаюсь, ГЛАВНОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ, которое было совершено, что Советскую атомную энергетику пустили в ПРЕСТУПНУЮ ФИЛОСОФИЮ, разрешив строить станции без колпаков (любого типа: ВВЭР-ли, РБМК-ли).
Были бы колпаки РБМК, просто, не появился бы ни за что
Как он не появился нигде в мире (такого типа реактор). Потом другая ошибка была, что это такая техника по которой идти не мировым путём опасно. Потому что, всё-таки это опасная техника и когда мы имеем дело с реакторами типа ВВЭР мы можем использовать весь мировой опыт. Подумаешь, у нас там десяток какой-то реакторов, а у Американцев их 90 штук, а у Англичан их 40, а у Французов 60. И на каждом накапливается опыт, ошибки и всё это достояние человечества. А РБМК-то, всего: Ленинградская станция сначала была, да Чернобыльская, да больше и нет. Вот и весь опыт и: "всё что знаешь знаем", а потом оказалось, что знаем мы про них очень мало вот Вам, так называемый, "путь развития".
Во-первых он национальный, а значит не подкреплен никаким мировым опытом. Во-вторых, СЭВ-овские страны к этому не подключишь, потому, что им такой аппарат не ставили. Философия противоречит сама тому что есть. Да и в конструкции реактора были заложены, я говорю, по крайней мере, три принципиальнейшие ошибки. Вот мне они кажутся дикими. И всегда казались дикими, что бы Вы не смотрели на меня, как на человека, который... Дело в том, что Институт наш разделился по поводу этого реактора.
И вот тут-то я буду про Анатолия Петровича говорить. В чём дикость конструкторских его ошибок, кроме философии колпака? Дикость ошибок заключается в том, что философия безопасности... (а я почему так говорю ? Потому, что философия безопасности не зависит от того с чем Вы имеете дело: с атомным реактором; с биологическим объектом, в котором вирусы размножаются; или химическим заводом или с чем-то третьим или четвёртым философия.
Конкретные технические решения они зависят, а философия не зависит, так как философия имеет три элемента: надежный аппарат максимально; надежный персонал максимально; и все это, при максимальной надежности спрятать под землю, в скалу, под колпак бетонный это есть философия, относящаяся к любому объекту, которая делает систему надежной. Но и с конструкцией некой надежной) ...требует, что если у Вас есть какие-то системы аварийных защит, которые останавливают: автомобиль ли там; поезд ли там; что-то ещё, то у Вас должно быть, по крайней мере две системы защиты, причем они должны действовать на независимых физических принципах и одна, из двух систем, от оператора не должна зависеть.
Это Закон теории безопасности. Потому, что, скажем, ну вдруг оператору стало плохо, и он кнопку не нажал..., чего-то ещё... тогда от превышения самих параметров, от ненормальностей, вторая защита должна сама сработать. Так в реакторе РБМК была ОДНА ЗАЩИТА, в отличие от реактора ВВЭР, что является грубейшим нарушением принципов. (первая ошибка) Причем конструктор до сегодняшнего дня... Вот, если бы конструкторы реактора РБМК услышали меня и мои коллеги из моего собственного Института, они бы стали меня сейчас рвать на куски, потому, что они считают, что, оказывается он не понимает философию безопасности.
Поскольку система аварийной защиты содержит 211 стержней опускающихся, то они говорят, что у них не две системы, а 211 систем было. Потому, что у них удалят они 211 стержней, каждый из которых, опускаясь в реактор может нейтроны поглощать и они говорят, что там аж 211. Но это чушь собачья, потому, что все эти стержни опускаются: от оператора; от автомата; от нажатия кнопки и т.д. И, если оператора убили, он заболел, умер, то эти 211 стержней останутся на месте. Вот этого они никак до сих пор не могут понять..., а может это просто самозащитная реакция такая, поэтому на меня они окрысиваются со страшной силой, в этом смысле. Более того, когда уже случилась Чернобыльская авария, когда нужно было делать дополнения, я сразу же предложил такую независимую систему газовой защиты введения внутрь аппарата такой газовой ампулы (не буду Вам все подробно рассказывать). Они её очень неохотно приняли, поставили её в последний момент к исполнению за 90-е годы, куда-то в свои планы, а сами стали исправлять свою вторую ошибку. А вторая ошибка в конструкции, кроме того, что не две защиты, а одна, заключалась в том... (конец стороны "В", части 8, кассеты № 4)
Сторона А:
Материал на SpAa